Сначала ребёнок обретает общность с родителями, а уж потом индивидуальность и уникальность. Сначала любой человек обретает знание и ремесло через принадлежность к профессии и общности людей, которые им занимаются. А уж потом собственное офигительное мастерство и неповторимость. Это правило. В котором, конечно же, есть исключения в виде гениев-единиц, взломавших что-то там на старте и обладающих такими уникальными особенностями, что путь к общности уже шёл через них. Но обычно-то все наоборот. Постепенный и последовательный процесс, который даёт опору в том, где мы похожи на других и в чем мы обычные люди. Хорошее, устойчивое основание, на котором впоследствии вырастет то, в чем мы уникальны, чтобы заявлять об этом и продвигаться. И вот желание обладать невероятной уникальностью прежде чем почувствуется и признается общность с другими людьми - это телега впереди паровоза. Ребёнок, который требует от себя уникальности прежде, чем он обрёл общность, обрекает себя на страдание. Он всегда будет ощущать себя самозванцем, не имеющим корней, но посягнувшим на то, что больше него самого. И это, собственно, правда. Это убеждение из дефицитарно-развитой нарциссической части: «Я должен быть всем, а значит, лучше каждого в отдельности, а значит, ни на кого не похожим, во всем уникальным». И оно провоцирует вполне ощущаемое страдание: «Я одинок, непохож и отвергаем... Да и ресурсов, чтобы быть всем, у меня нет. Ведь от принадлежности к обычному человеческому я открещиваюсь».