А во-вторых, я знала, что в тот же самый кризис, о котором пойдет речь, моя героиня была лишена двоих детей. Их забрали отцы. И для меня это невероятная боль, даже когда я просто представляю себе такой опыт. Женщины, которые столкнулись с этим, прожили это, вызывают мое сопереживание и изумление про то, как вообще можно жить и быть счастливой после этого. Оказывается, в этом и есть вызов: вернуться к своей жизни, не смотря на потери и научиться опираться на себя…
- Мой кризис случился, когда мне было 32 года. 15 лет до этого я была в браках с абьюзерами. Так получилось, что сначала я была 10лет в таких отношениях в первом браке. А потом еще пять лет во втором. Нет, мои мужья не бил меня, но моральное издевательство и насилие было постоянным, как надо мной, так и над детьми. Сейчас я как вспомню, так вздрогну…
Так случилось, что отцы практически одномоментно забрали у меня детей, а я, будучи в Германии, ушла от второго мужа в дом по защите женщин от домашнего насилия. Я сбежала от него, не представляя, как все будет, но я точно понимала, что так больше продолжаться не может.
- А что стало последней каплей?
- Мне было невыносимо представить, что я буду рядом с ним в предстоящие рождественские каникулы, и он будет иметь возможность постоянного издевательства надо мной.
Самое интересное, что когда я была внутри, то проживала это так, как будто так и должно быть. Да, я чувствовала, что мне плохо, но потом на какое-то время снова становилось хорошо. Эти эмоциональные качели были постоянно. Я потом прорабатывала причины этого с моим психологом и теперь понимаю, что воспроизводила в этих отношениях свой детский опыт, когда я никогда не была хорошей для своих родителей. Получилось, что отношением моих мужей я старательно наказывала саму себя. Я как будто нуждалась в тех, кто бы «насиловал» меня морально…
- В чем была суть вашего кризиса? Что происходило на внешнем фоне – понятно: уход от мужа, потеря детей. А в чем был для вас кризис?
- Когда я сбежала, я всех потеряла и осталась наедине с собой. И это позволило мне увидеть, что до этого я жила в семье, для семьи и ради семьи. И возможно даже, что дети закрывали мои собственные эмоциональные дыры. И только оставшись без всех, я столкнулась с настоящим кризисом. Мне пришлось научиться жить свою собственную жизнь, которой у меня никогда не было, опираясь на саму себя.
- А в чем для вас была основная сложность в освоении этой своей новой, настоящей собственной жизни?
- Я долго училась находить опору в самой себе…
- А что вы имеете в виду? Что это такое для вас? Опираться на себя – это уметь самой зарабатывать деньги? Самой принимать решения? Это самостоятельно мыслить? Самой решать, что вы хотите?
- Это, безусловно, в первую очередь зарабатывать. Мой муж изначально был против того, чтобы я работала. И я согласилась остаться без своих денег. И когда дети исчезли, пропал муж, который раньше давал деньги, я просто вынуждена была начать работать. Хорошо, что я была в Германии и у меня было социальное пособие. Спасибо огромное государству. И только сейчас, спустя три года, я выхожу на уровень, когда я сама себя обеспечиваю.
- Три года? Получается, что все это произошло только три года назад? Я удивлена, потому что женщинам часто требуется намного больше времени, чтобы выходить из таких историй. И иногда, чтобы найти эти самые опоры, может требоваться вдвое или втрое больше лет. У вас это произошло очень быстро…
- Да, быстро. Я свыклась, что дети живут не со мной примерно через 4 месяца, когда это все случилось. Я много денег вбухала в терапию. Я такую работу провернула внутреннюю. Я почувствовала опору в себе и перестала от себя бежать приблизительно через два года. Я ощутила это окончательно в тот момент, когда я перестала искать мужчину для закрытия своих финансовых потребностей. И как только я обрела эту независимость, вокруг меня сразу стали появляться абсолютно новые люди. И это другой уровень отношений, партнерские, основанные на нашей равности.
Но тогда мне было невыносимо находиться с самой собой. Мне приходилось начинать с того, чтобы вообще учиться самостоятельно жить свою собственную жизнь. Оказалось, что я никогда не жила сама для себя. Я не понимала, в чем заключаются мои потребности, чего я хочу и что я чувствую. Этот кризис обратил мое внимание на меня. Мне потребовалось год или два, прежде чем я повернулась к себе и научилась жить с самой собой.
- У вас есть сейчас возможность все-таки видеться со своими детьми? Удалось ли сохранить эмоциональную связь с ними?
- Да. И у меня сейчас есть цель, заработать денег и вернуть себе старшего сына. Здесь у меня будет больше возможностей дать ему лучшее, в том числе и по его здоровью.
- А что было самым тяжелым?
- Потеря детей. Конечно. Я почти сразу нашла психотерапевта, и мы с ней справились. Мне кажется, что я проживала все это достаточно быстро. Единственно, младшему мальчику на тот момент не было еще даже трех лет, когда я впервые увидела его после двухмесячной разлуки только на суде (плачет). И мне муж не дал его даже на четыре дня… Интересно, что после развода у нас с бывшим супругом была семейная терапия. И мы пытались найти общий язык. И мы нашли общий язык. И сейчас мы очень даже нормально вместе воспитываем нашего ребенка.
- Ну надо же, как бывает! Скажите: вам повезло, что вы выбрались оттуда или это был результат ваших усилий и целенаправленных действий?
- Я сама действовала и искала способы как себе помочь. Это не удача, а целенаправленная стратегия, безусловно.
- Что бы вы сказали другим женщинам, которые находятся в таком же кризисе?
- Я бы сказала, что все наши близкие приходят и уходят. Наши родители, наши дети. Но мы у себя одни. И задача стать для себя лучшим другом, опорой, научиться жить так, чтобы ощущать этот момент сегодня и сейчас в своей жизни.
- К чему вы сейчас больше готовы, чем до всей этой ситуации?
- Я не боюсь остаться одна. И в этом моя сила сейчас. Если я по каким-то причинам опять останусь одна, я уже не умру. У меня теперь есть я сама у самой себя. Я научилась ценить себя и свою жизнь. Мне это стоило дорого, но…этого того стоило!